Отечественный углепром встал с ног на голову — там только и разговоров, что о заседании СНБО по "угольному" вопросу, которое президент Владимир Зеленский анонсировал на 31 мая. "Может, даже чрезвычайное положение в энергетике введут", — не исключает глава Независимого профсоюза горняков Михаил Волынец.
Профильные организации, которые рассчитывают попасть на заседание СНБО, спешно готовят кипы справок о состоянии в отрасли и способах решения многочисленных проблем. Ну и, понятное дело, подсчитывают, сколько денег можно по это попросить.
Тема угля на СНБО всплывает едва ли не впервые. Собрать заседание Совета нацбезопасности по этому вопросу президент Владимир Зеленский решил после поездки на шахту "Лесная", где, как уже писала "Страна", в ночь на 29 мая произошла авария и под завалами погибли двое горняков: 22-летний парень, чья шахтная карьера продлилась всего 9 месяцев, и 48-летний шахтер, у которого осталось трое детей.
.jpeg)
29 мая во Львовскую область прибыл Зеленский. Там он объявил о созыве СНБО
Примечательно, что как раз накануне аварии вокруг "Лесной" закручивалась очередная схемная история.
"Ее, вместе с шахтой "Степовая" хотели вывести из "Львовугля". Ранее, на "секретном" заседании Кабмина 22 мая было принято решение о выведении из госсобственности Калушской ТЭС, и, собственно, эти две шахты нужны были для снабжения ее углем. Чтобы провернуть эту комбинацию, планировали провести кадровые ротации на "Львовуге". Как раз активно договаривались по этому дерибану, на место приехали "смотрящие" из Киева. А тут — авария, Зеленский. Так что пока "договорняк" сорвался", — рассказал "Стране" Михаил Волынец.
28 мая представители "Львовугля" сами пробивались на встречу к Зеленскому. Их требования — погасить долги по зарплате, срочно решить вопрос с отгрузками угля из государственных шахт и усилить господдержку отрасли.
Но тогда с ними смог встретиться только представитель президента в Кабмине Андрей Герус.
Стоит отметить, что власти уже не раз обещали решить проблемы шахтеров.
Еще в 2016 году глава Минэнерго Игорь Насалик заявил, что "через год и 40 дней" в Украине не останется ни одной убыточной шахты. То есть, "угольный рай" должен был наступить еще к лету прошлого года. Но с тех пор случилось лишь несколько очередных ЧП, в том числе, массовая забастовка шахтеров в Лисичанске (из-за долгов по зарплатам), акции протеста с объявлением "подземных" голодовок и пр. А отрасль еще глубже ушла в минус.
Поэтому в этот раз многие горняки также настроены критично. Не исключают, что затевается банальная передача угольных схем новым "смотрящим".
"Страна" разбиралась почему отечественный углепром переживает системный кризис, пока Украина импортирует угля на 3 млрд долларов в год.
Перешли на молотки
Добыча угля на отечественных шахтах в последние годы только падает. По итогам прошлого года она сократилась, по данным Всеукраинской энергетической ассамблеи, на 14% (до 4,1 млн т), а за последние пять лет — в 2,2 раза. При этом многие частные шахты в прошлом году, наоборот, нарастили добычу на 5%. За счет этого общие объемы добычи украинского угля за 2018 год выросли на 1%, до 33,3 млн тонн.
"На многих государственных шахт добыча упала до минимума. Если раньше добывали по 2-3 тысячи тонн в сутки, то сейчас — по 300 тонн. Не хватает даже на собственные нужды - чтобы поддерживать котельные. Понятно, что таких "продавцов" угля на рынке не берут во внимание — их продукцию не включают в биржевые предложения", — пояснил "Стране" глава комиссии по реорганизации шахт госпредприятия "Объединенная компания "Укруглереструктуризация" Валентин Киселев.
По его словам, добыча падает из-за устаревшего оборудования. "Оборудования на шахтах практически нет. В буквальном смысле перешли на молотки", — констатирует Волынец.
Плюс — хроническая нехватка денег на текущие расходы — электроэнергию, зарплаты, мероприятия по охране труда. Собственно, по этой же причине а шахтах происходят аварии, нередко, как в случае с "Лесной", — с человеческими жертвами.
Раньше часть расходов госшахт покрывалась из бюджета. "Государство платило за электроэнергию, охрану труда и давало деньги на заплаты. Всего дотации составляли порядка 13 млрд гривен в год. Но с 2014 года дотаций не платят. Какие -то средства выделяются ситуативно и распределяются в ручном режиме", — говорит Киселев.
Глава профсоюза работников угольной промышленности Виктор Турманов говорит, что, они запрашивали у правительства 6 млрд гривен (3 млрд на компенсации разницы между себестоимостью угля и его ценой при продаже и еще 3 млрд — на модернизацию". "Говорил в Кабмине, дайте нам эти деньги, и вы о нас больше не услышите. Сказали — слишком много", — рассказывает Турманов. В этом году на поддержку углерода в бюджете заложено 1,6 млрд гривен вместо прошлогодних 2,7 млрд.
"Деньги расходуются в ручном режиме, их не хватает. Если какое-то "ЧП" — снимают финансирование с других программ. Скажем, на этот год по госпрограмме ликвидации шахт закладывали в бюджет 450 млн гривен. Финансирование открыли в апреле и сразу же закрыли, так как 300 млн гривен сняли на выплаты задолженности по зарплатам (на данный момент они превышают 560 млрд гривен, а уже 1 июня составят более 1 млрд — прим. ред.). Понятно, что работа по закрытию шахт стопорится, проекты растягиваются во времени и растут в цене. Скажем, в 2015 году у нас было 17 проектов на 1 млрд. С тех пор количество не изменилось, но бюджет вырос еще на 1 млрд гривен", — отмечает Киселев.
По его словам, на комплексную модернизацию шахт нужно порядка 15-16 млрд гривен. Это позволило бы провести переоборудование и вывести большинство шах на безубыточный уровень.
"Сумма не такая большая, если учесть, что мы в прошлом году импортировали угля почти на 3 млрд долларов", — говорит эксперт.
Комплексная модернизация шахт, как говорят эсперты, стоит дешевле, чем годовой импорт угля
Как шлам по 300 гривен становится углем по 2800
Глава профсоюза работников угольной промышленности Виктор Турманов говорит, что в последнее время горнякам с трудом удается распродавать даже то, что уже добыто. "ТЭС уголь с госшахт попросту не берут. Если еще в марте продажи по 2,8 тысячи гривен за тонну шли, то с апреля — все застопорилось. Энергетики говорят, что им такая цена невыгодна, и они лучше купят импортный уголь за те же деньги. В итоге на складах скопились большие объемы угля, шахты не получают денег, соответственно, нечем платить зарплаты", — говорит Турманов. По его словам, горняки согласились снизить цену до 2,6 тысячи гривен за тонну, но финальный ценник так и не был согласован в Минэнерго. Это, собственно, стало одной из причин визита горняков в столицу.
При этом цена в 2,6 тысяч гривен для большинства шахт явно невыгодна, так как не покрывает даже себестоимости (у многих она превышает 3 тысячи гривен за тонну).
Михаил Волынец рассказал "Стране", что сейчас "Львовуголь" готов подвинуться в цене еще ниже — до 2,4 тысячи тонн.
Основные проблемы со сбытом Волынец связывает все с теми же угольными схемами. "Центрэнерго" практически перестала брать уголь с государственных шахт. В марте компания получила 339 тысяч тонн угля, из них от "Львовугля" — только 33,8 тысяч тонн", — рассказывает Волынец.
По его словам, вокруг поставок на "Центрэнерго" схлестнулись два "смотрящих" — Виталий Кропачев, который курирует восточные шахты и считается человеком соратника экс-президента Петра Порошенко Игоря Кононенко, и Андрей Венгрин, которому приписывают контроль над западноукраинскими шахтами ("Львовская угольная компания", "Волыньуголь" и др.).
Якобы, оба пытались продать "Центрэнерго" угольные шламы под видом угля, то есть, по 2,8 тысячи гривен за тонну.
Очевидно, связи Кропачева на "Центрэнерго" оказались сильнее, потому что он явно выигрывает в этой схватке. По данным Волынца, с шахты "Краснолиманской" (подконтрольна Кропачеву) на "Центрэнерго" идет по 100-150 тысяч тонн шлама в месяц.
"Шлам — это порода минимальной фракции (0,6) и низкой калорийности, которая сгорает с невысоким КПД. Его реальная цена — 300 гривен за тонну. Поэтому, продавая его по цене угля (то есть, по 2,8 тысяч за тонну) можно хорошо заработать", — пояснил "Стране" экс-коммерческий директор "Центрэнерго" Олег Жебский.
Он подтвердил, что такая схема на "Центрэнерго" работала и ранее. Успехи Кропачева на "Центрэнерго" он пояснил тем, что именно под уголь газовой группы, добываемый а шахте "Краснолиманская" были переоборудованы Углегорская, и частично — Змееевская и Трипольская ТЭС.
Впрочем, по данным Волынца, Венгрин также сумел продать более 2 млн тонн шлама, заработав на нем не менее 1,5 млрд гривен.
"Пока есть такие схемы, никто не заинтересован ничего менять в угольной отрасли. Наоборот, "смотрящим" выгодно довести шахту до банкротства, а потом еще и получить из бюджета деньги на ее закрытие. После выборов схемы никуда не делись, все работает, как и при Порошенко. Даже более нагло стали работать, совсем сорвались с тормозов. А сейчас появляются новые люди, которые не против подвинуть прежних "смотрящих" и самим сесть на эти схемы", — говорит Михаил Волынец.
Во многих шахтах Украины добыча угля является убыточным делом
Вместо "Роттердам плюс" — "Червоноград плюс"
Экономист Алексей Кущ говорит, что отечественные энергетики — и государственные и частные — больше заинтересованы в импортном угле, чем в украинском. "В прошлом году импортировано 21 млн тонн из них 15 млн тонн, то есть, 70% — из России. Коксующихся углей из РФ завезено вообще 95%. Этому способствует существующий тарифный механизм "Роттердам плюс", — уверен Кущ.
"С такой чудесной формулой тепловой генерации вообще ничего делать ненужно. Можно вообще не работать и получать прибыль", — иронизирует Олег Жебнский.
Тепловой генерацией покрывают все расходы на импортный уголь в тарифе (то есть, за него фактически платят все украинцы). Поэтому компании не заинтересованы переоборудовать ТЭС на альтернативные угли газовой группы. Этот процесс вроде и идет, но как-то уж совсем неспешно. "Хотя переоборудовано можно быть уже 90% мощностей", — считает Кущ.
"Вот если бы вместо "Роттердам плюс" действовала формула "Червоноград плюс", то ситуация кардинально бы поменялась. По хорошему, импортного угля у нас должно быть не больше 10%, а остальной — отечественный. По сути, государство дотирует энергетику для компенсации тарифа на 30 млрд гривен в год, а это — почти 1 млрд евро. Если поменять формулу, то 500 млн евро этих денег могли бы пойти как инвестиции в угольную отрасль. Этого хватило бы и на зарплаты, и на модернизацию и на увеличение добычи", — подытожил Кущ.
