В первые дни полномасштабного вторжения России щитом для многих украинских регионов стали приграничные населённые пункты и областные центры, в числе которых был Чернигов.
В течение более месяца россияне массово обстреливали его гражданскую инфраструктуру авиацией и артиллерией. Долгое время местным жителям буквально приходилось выживать без отопления, воды, света и мобильной связи. Ситуация обострилась, когда был уничтожен автомобильный мост через Десну, соединявший город с Киевом.
В начале марта президент Владимир Зеленский присвоил Чернигову звание города-героя Украины. В начале апреля российские войска отступили из Черниговской области. Хотя до сих пор приграничные районы подвергаются обстрелам.
"Страна" поговорила с мэром Чернигова Владиславом Атрошенко о том, чем живет город после осады, как удалось избежать оккупации, почему ему не звонят из Офиса президента и что грозит Чернигову, если не начать восстанавливать город уже сегодня.
— До начала войны многие, в том числе первые лица страны, отвергали возможность вторжения. Однако это случилось, что повергло в шок как скептиков, так и реалистов. Как вы отреагировали на начало войны? Вы ожидали, что это произойдет?
— Накануне вторжения России мы обсуждали этот вопрос с женой. У меня изначально была, может быть, незавидная, но очевидная и единственно возможная роль – я понимал, что вариантов, кроме как оставаться в Чернигове и быть в трудную минуту рядом с горожанами, а возможно вместе с ними погибнуть, — у меня нет. И позволить позор бегства я себе не смогу. Я обязан был, как лидер громады, призвать людей защищать наш родной город.
— Вы верили анонсам и прогнозам западных аналитиков, что скоро — война?
— Я не верил, что россияне нападут. Мне казалось, что Путин – не настолько твердолобый и понимает, что война убьет Россию. Я не думал, что они настолько безмозглые, чтобы угробить свою страну и понимают, что выиграют американцы, у которых ещё тогда просматривался очевидный коммерческий интерес по сжиженному газу. Видно было, что Россия хочет расколоть Европу. Но я не понимал так очевидно, что у Путина было многолетней идеей "фикс" сделать Украину своим 100-процентным протекторатом, или в противном случае уничтожить нашу страну как государство.
— Вернемся к 24 февраля. Каким было то утро? От кого вы узнали, что началась война?
— Жена разбудила меня и сказала, что нас бомбят.
— А вы?
— Несмотря на серьезность информации, я воспринял это как фейк и предложил жене разобраться с этим вопросом через два часа.
— То есть вы узнали, что началась война и опять легли спать?
— Я не воспринял ее слова всерьез, так как супруга у меня очень эмоциональный человек и могла "сгустить" краски.
— А потом?
— Я осознал, что началась война, когда моему заму позвонил друг-заядлый рыбак с днепровского водохранилища. Во время звонка он насчитал 28 российских вертолётов, которые летели прямо над его головой в сторону Вышгородского водохранилища — это было около 10 утра. Потом мы сидели на работе и пытались свести воедино информацию, чтобы понять, что вообще происходит. И когда я увидел сообщение об обстрелах окраин Киева и о первых двух сбитых вертолетах РФ, я осознал, что Путин уже не "поднимает градус" для переговоров с НАТО и США, а начал полномасштабную войну против Украины.
— Думали ли вы в тот момент, что российская атака начнется в том числе и со стороны Чернигова?
— Мы верили многочисленным экспертам и заявлениям украинских высших должностных лиц, что Россия не нападет, не предпринимали вследствие этого экстренных мер оборонного характера и были очень слабо защищены. По состоянию на утро 24 февраля я не видел на окраинах города ни укрепсооружений, ни военных в тех количествах, которые могли бы сдержать вражескую армию. Когда Россия вторглась на украинскую землю и за несколько часов дошла до Чернигова - что уж сказать: ощущения были, мягко говоря, так себе…
Разрушения в Чернигове после обстрелов российскими войсками. Фото: "Страна"
— Какие задачи вам поставило руководство страны? Как вам сказали действовать в Офисе президента?
— Без политики. Я ни в коем случае никого не критикую и понимаю, каково было в первые дни войны президенту и его подчиненным. И, вероятнее всего, именно по этой причине мне никто не звонил и никаких задач не ставил.
— Как так? А с главой ОГА Вячеславом Чаусом вы были на связи?
— Первые дни я ему звонил и предлагал встретиться, но он был за городом. Я хотел сверить свои действия, понимая, что он будет на связи с Офисом. Хотел понять, какими должны быть мои действия. Но, к сожалению, в первые дни я не смог этого сделать. Потом он подтянулся в город и все происходило по ходу развития ситуации.
— То есть вы действовали по наитию?
— Я действовал так, как диктовала мне совесть и честь мэра города с 1300-летней историей – призвал черниговцев защищать наш город. Последний месяц перед войной мы активно обсуждали вопросы ТРО. Но, к сожалению, практически до 24 февраля обсуждение шло по части, где расположить офисы и как их отремонтировать. Тем не менее я осознавал, что не могу сбежать из города и должен предпринять меры по защите Чернигова. Я призвал людей получить оружие и в рядах ТРО защищать Чернигов. К сожалению, в то время я не мог это даже с кем-то согласовывать.
— Сколько оружия вы раздали?
— Не могу назвать цифры, но значительное количество. Часть оружия находилась в городе, остальное подвозили по ходу. Для ясности — ВСУ молодцы и дали бой армии РФ. Но за отдельные сектора обороны наряду с ВСУ отвечала ТРО и боевые задачи выполнила.
— После того как на подступах к Чернигову утихли боевые действия и люди начали возвращаться в город, некоторых ждал неприятный сюрприз — случаи мародерства и откровенного вандализма, по которым полиция уже открыла ряд уголовных дел. Как вы можете это прокомментировать?
— Часто, когда речь заходила о массовых случаях мародерства или других нелицеприятных вещах, все это валили и валят на ТРО. Тут я сразу выступлю в защиту терробороны. Оружие получали разные люди и с различной мотивацией. Наверное, были и те, кто планировал с официальным оружием заниматься нехорошими делами. Сейчас я говорю не в укор силовикам, но до войны не было большой очереди из желающих идти на контракт в армию. А потом ситуация развивалась стремительно и не хватило бы времени качественно отработать каждого. Тем не менее в рядах ТРО находятся лучшие из лучших черниговцев, которые 100% пошли защищать город не за зарплату бойца ТРО – это юристы, начальники отделов горисполкома, бизнесмены, проектанты, рабочие, местные политики и даже офицеры СБУ и Нацполиции.
— Почему в ТРО пошли офицеры СБУ и Нацполиции?
— Сейчас идет война и я не буду об этом говорить. Могу только сказать, что с оружейного полевого склада ТРО оружие при мне получили со словами "мы офицеры и не хотим, чтобы нам потом было стыдно". Более десяти офицеров СБУ и более тридцати офицеров Нацполиции пошли в рядах ТРО защищать Чернигов. Так они понимали свою офицерскую честь. Хотя в оружейках СБУ и Нацполиции не могло не быть оружия. Но именно потому, что не закончилась война, я считаю, что в рамках отдельного уголовного производства необходимо допросить офицеров среднего и старшего звена этих ведомств о конкретных действиях и командах личному составу, поступавших от руководителей силовых структур Черниговской области и города по защите Чернигова и Украины в первые дни российской агрессии, когда враг подошел к окраинам города. Чтобы позор отсутствия внятных команд и действий, направленных на защиту страны в критической ситуации противостояния с врагом в силовых структурах при вероятном следующем наступлении на Чернигов и Киев не повторился вновь.
— А как так вышло, что офицеры и полицейские остались на момент войны без команды и оружия?
— Эту информацию должны предоставить офицеры этих ведомств в рамках отдельного уголовного дела или внутреннего расследования. Кстати, не мешало бы заодно уточнить у руководителя патрульной полиции Украины, с какой целью и по чьей команде начальник патрульной полиции Чернигова фактически бросил вверенный ему личный состав и "убыл" в "командировку" в Ровно с конца февраля примерно до середины марта. При этом личный состав не разбежался, а по сути самоорганизовался и как мог старался выполнять в то время свои функциональные обязанности.
— Ранее всплыл скандал о том, как областное и городское отделения черниговской полиции "разбежались" вместе с руководством. Можете рассказать детали?
— Я считаю, что замалчивать эту тему нельзя, но "детали" пусть выясняют следователи. Обсуждать их публично — неправильно.
— Правда ли, что глава военной администрации уволил начальника областной полиции?
— Он, очевидно, превысил свои полномочия. Но это правда. Попытка "увольнения" была.
— Вернемся к ТРО. Вы считаете, что именно действия ТРО существенным образом переломило ход атаки на Чернигов?
— Ни в коем случае я так не считаю. Вся пальма первенства — на ВСУ. Я лишь говорю, что и ТРО сыграла значительную роль именно в первые дни обороны Чернигова (хотя формально ТРО – это тоже ВСУ). Но почему-то все д@рьмо вешают на ТРО, забывая, что там были настоящие патриоты, которые не знали и не понимали, как будет развиваться ситуация. Они точно шли не на пиар-акцию и понимали, что противостояние с регулярными войсками РФ с очень большой вероятностью могло закончиться гибелью каждого из них. Они пошли с риском умереть, близким к 100%. Делали это осознанно, их никто не заставлял. Чтобы не пенять без конца на ТРО, достаточно почитать закон и вы увидите, в чьей компетенции координировать работу правоохранителей с целью обеспечения правопорядка на вверенной территории.
— Вы считаете, если бы не ТРО, исход по Чернигову был бы другим?
— Я этого никогда не утверждал. Но и не исключал бы того, что если бы не активные действия населения по защите города 24-26 февраля, то ситуация могла бы развиваться совершенно по другому сценарию. Более того, для русских такой отпор стал большой неожиданностью.
Как выглядит инфраструктура Чернигова после осады. Фото: "Страна"
— В последний раз вы критиковали власть за меморандум по тарифам, отказавшись его подписывать. Ваше мнение поменялось?
— Я до сих пор считаю, что более грамотно было бы использовать другой инструментарий для достижения правильной цели, которую ставил президент. Компенсатором должны были выступить целевые деньги, зачисленные через Минсоцполитики каждому потребителю. Это был бы рыночный инструментарий, понятный цивилизованному миру и нашим донорам. Вместо этого громадам дали компенсатор в 4% НДФЛ. При этом НДФЛ на душу населения в Чернигове самый маленький среди областных центров, а температура в осенне-зимний период — самая низкая в стране. То есть нам нужно больше, чем другим городам, денег на компенсацию, но мы получили их меньше других городов. Это неправильно и несправедливо по отношению к Чернигову. И я, как мэр, пытался отстаивать интересы города и напрасно это вызвало такое негодование. Но критика меморандума не значит, что я должен был предать Украину, Чернигов и черниговцев, когда нас хочет поставить на колени или убить преступник Путин и его террористическая армия.
— Вы думаете, россияне рассчитывали на слабость сопротивления, потому что вы были в оппозиции к центральной власти?
— Мне не известны их мысли. И слово "оппозиция" в случае аргументированного отстаивания интересов горожан и городского бюджета некорректное. Согласие или не согласие кого бы то ни было с какими-то документами не значит, что этот человек обязательно потенциальный предатель. Это очень примитивное мировосприятие. Возможно, глобально они не понимают ментальность украинцев. Мы можем сами быть неразборчивы в выборе друзей и партнеров, но унизить себя или изнасиловать никому не позволим.
— Вы понимали, какие действия вы обязаны совершить, как мэр, в случае захвата города? Существуют ли какие-то инструкции поведения мэров на случай вторжения в город – сжечь архив, вывести семью, спрятать печать или что-то еще?
— Мы проговаривали мои действия, как мэра, в случае начала войны с работником горсовета, отвечающим за координацию с силовыми структурами. Из этого я понял две свои первостепенные задачи: уничтожить документы, подлежащие уничтожению в этом случае, и вскрыть некий пакет с предписаниями моих действий. Первый пункт был сделан сразу, а пакет с инструкциями где-то в пути…
— А если в город зашли бы враги — как вы должны были поступить: уехать, остаться, спрятаться — как, чтобы не стать коллаборантом?
— Русские несколько раз пытались прорваться в город. Тема для меня тяжелая, так как уйди на минуту раньше — становишься предателем, на минуту позже — тебя ждет плен, а он был бы для меня нежелателен. Про меня уже были напечатаны русскими листовки "Фашист №1", денежное вознаграждение какое-то предлагали. Я понимал все перспективы и одного, и второго варианта, поэтому ни выходить из города, ни попадать в плен я не планировал.
— Вы не рассматривали для себя вариант работы вне города, как мэр Мариуполя, например?
— Нет. Не рассматривал. Работать вне города невозможно. Юридически оставаться мэром можно, а работать мэром вне города — нельзя. Это утопия. Не надо обманывать ни себя, ни людей. Слышал, что при отходе наши военные должны были забрать мэров. А как исполнить это в режиме реального времени во время штурма? Тем более в нашем случае — когда отходить некуда… Тут каждый бы действовал как мог.
— Тогда какой путь – пуля в лоб?
— Это тема Яценюка. Зачем нам плагиат? Было пару дней, когда этот вариант я рассматривал как рабочий. Но с каждым днём я благодарил Бога, что прожил еще один день. И, начиная с пятого-шестого дня войны, ко мне пришло понимание, что мы можем и должны побеждать. Мы увидели глупые телодвижения русских. Тогда достаточно актуальным стал вопрос не только нашего выживания, а организации работы предприятий критической инфраструктуры, помощи ТРО и ВСУ в обороне города, первые попытки координации работы волонтеров (пока это не взяла на себя областная военная администрация). С того времени я начал видеть нашу победу.
— В начале войны вы объявили вознаграждение за вражескую технику: БТР – 150 тыс. грн, БМП – 200 тыс. грн, танк – 250 тыс. грн. За пленного русского вы назначили 300$. Какая была цель и сколько вам пришлось выдать на руки денег по итогу?
— У меня была задача мотивировать людей на сопротивление, простимулировать не бояться уличных боев и жечь вражескую бронетехнику в городе, если русские прорвут оборону. Я выполнил все обязательства, которые давал. Более того, частично мне пришлось выполнять обязательства, которых я не давал.
— И все же. Сколько танков и пленных российских солдат вам привезли?
— Я не отвечаю на эти вопросы, так как неправильно за деньги стимулировать убивать или брать в плен. Но я вынужден был пойти на такой шаг в ситуации вероятных уличных боев.
— Как вы считаете, целесообразно ли установление стены, укрепления или другой обороны города, учитывая то, что вы находитесь в новой прифронтовой зоне?
— Это вопрос к военным экспертам. Опять же – нужно понимать, что это будет за стена. Фактически же любую стену может прострелить танк. Поэтому, на мой взгляд, приоритетом должна быть не стена, а высокоточное современное высокотехнологичное оружие. Я уже неоднократно говорил, что в случае, если будут подписывать какие-либо документы о будущих взаимоотношениях с РФ, важно чтобы нашими гарантами стали члены НАТО и чтобы любой подобный документ обязательно содержал норму о том, что Украина имеет право владеть высокотехнологичным оружием защиты.
На пострадавшем от бомбежек стадионе имени Гагарина в Чернигове проводят футбольный матч. Фото: "Страна"
— Сегодня в Чернигов тяжело добраться – очень плохие дороги, разбиты мосты. Планируется ли ремонт транспортных сообщений? И каким образом сейчас устроена логистика?
— Проблема действительно есть. Раньше дорога из Чернигова в Киев составляла полтора часа с благоприятным режимом по амортизации автомобилей, не было перерасхода нефтепродуктов. У любого логистического центра есть свои расчеты: допустим, грузовик должен перевезти такое-то количество продуктов в месяц. Сегодня логистика подорожает — бизнес есть бизнес.
— Это скажется на подорожании цен на продукты в магазинах?
— Напрямую. Думаю, логистика может составлять до 10% цены товара.
— Что нужно сделать, чтобы эта проблема была решена?
— Возобновление дорог в Чернигове – одна из задач. Сейчас основной вопрос в том, что внешние усилия Украины направлены на получение оружия и финансовой поддержки, а экономика страны работает так или иначе на победу в войне. Помимо этого, важнейшие приоритеты – восстановление экономики, предприятий критической инфраструктуры и выплата денежной компенсации или строительство жилья для тех, кто его потерял в результате агрессии РФ. У меня есть огромная просьба, в первую очередь к нашему президенту: будет обидно и глупо, выиграв войну, потерять Чернигов, который выстоял защищая себя, Киев и Украину, вследствие падения экономики и трудовой миграции.
— Что конкретно нужно предпринять?
— Нужно прямо сейчас без промедления подать закон об экономических преференциях для предприятий таких городов, как Чернигов, которые бы уравновесили для бизнеса риски нахождения рядом с агрессором и экономические преимущества.
— Например?
— Я предлагаю хотя бы наполовину снизить три основных государственных налога: налог на добавленную стоимость, на прибыль и единый социальный налог на зарплаты. Для предприятий это было бы очень важным аргументом в пользу того, чтобы возобновить производство в нашем регионе. Правильно бы еще было параллельно с этим застраховать весь бизнес в приграничных городах.
— Тогда такие преференции нужно делать не только в Чернигове, но и Харькове и других приграничных городах, которые находятся в зоне огневого риска — ведь не может быть исключений в рамках одного региона, даже несмотря на то, что он приграничный и пострадавший. Ракеты прилетают и во Львов.
— Я это понимаю. Пусть этот перечень определит президент. Я с полной ответственностью говорю только о рисках потери бизнеса и людей в Чернигове, если не дать ему (бизнесу) стимул к восстановлению. В Чернигове с помощью государства также нужно делать якорные объекты – об этом шла речь, когда к нам приезжал президент.
— Что значит "якорные объекты"?
— Например, можно построить крупный центр медицинского туризма. У нас есть для этого большая рекреационная площадка рядом с рекой. Мы могли бы выделить несколько десятков гектар для того, чтобы сюда поехали люди. Даже если мы потеряем часть своего населения, я готов рассматривать переселенцев и внедрить государственную программу поддержки на строительство жилья в Чернигове. Это потянуло бы за собой людей и соответственно повлияло бы на создание дополнительных рабочих мест, начала бы развиваться сфера услуг, открылись бы кафе и так далее. То есть, если принять закон об экономических преференциях и параллельно простимулировать строительство жилья для переселенцев, сделать сносные ипотечные программы с 2-3% годовых – это смогло бы остановить экономическую деградацию и миграцию людей, поскольку сейчас это проблема номер один. Повторюсь: будет глупо выиграть войну и потерять город. Сегодня нам нужно показать тренд восстановления и вложить сюда существенные деньги. И не смотря на тяжелейшую ситуацию в стране и войну делать это прямо сейчас.
— На область выделили 250 млн грн. Этого мало?
— Это все равно, что пойти в ресторан с двумя гривнами.
— А кто распоряжается этими деньгами?
— Глава военной администрации. Он выделил на город 100 млн. гривен из общей суммы.
— На что потратят деньги?
— Частично средства пойдут на проект по водоканалу (9 млн грн.) и на ремонт около 20 жилых домов.
— Сколько всего домов разрушено?
— Всего по 135-ти домам в Чернигове было прямое попадание, 650 домов – повреждены.
— Есть ли в городской собственности дома или общежития, где могут временно жить люди, которые лишились жилья?
— В таких количествах, которые требуются, нет. У нас около 10 тыс. квартир вообще непригодных для восстановления. И мы безусловно не найдем такого количества жилья, куда можно переселить людей. Людям надо либо выплатить деньги, либо четко и ясно сказать, сколько им ждать новое жилье.
— Есть идея реализовать программу возобновления жилья по ваучерной схеме — когда государство выдает ваучеры, договаривается со строительными компаниями, люди вправе выбрать себе жилье, а правительство гарантирует застройщикам финансирование. Как вам такая инициатива?
— Этот вариант был бы отличным, если прописать обязательную привязку этих ваучеров к выкупу жилья в тех населенных пунктах, где находилось утраченное или поврежденное жилье. Потому что на сегодня, если брать вопрос, где жить – во Львове или в Чернигове, люди скорее всего выберут Львов.
— Почему?
— Во-первых, из-за безопасности. Во-вторых, это связано с возможностями бюджета региона. Люди понимают, что собственные доходы в таких городах на душу населения будут в два раза выше, чем в Чернигове. А значит развитие инфраструктуры и все удобства для жизни будут на порядок лучше. Поэтому ваучерная схема будет опять-таки стимулировать людей к миграции в западные области. Для этих областей и областных центров — это супер-решение. Но зачем Украине ослаблять и оголять приграничные области?
— Сейчас правительство всячески разрабатывает концептуальные программы по строительству. Вы вовлечены в этот процесс?
— К сожалению, нет. Но я хочу поблагодарить отдельные министерства и отдельных руководителей за то, что у нас есть рабочие взаимоотношения. Например, Минрегион. В Чернигове есть прямые убытки от повреждений водоканала на 2 млрд грн. и нам все же выделили 150 млн грн. Я надеюсь, что мы их получим и частично сможем провести ремонт. В стране нелегкая ситуация, но договоренности встретиться с Чернышевым (министр развития общин и территорий - Ред.) в министерстве были реализованы. Были выработаны решения вопроса и реализована постановлением Кабмина адресная помощь. Нельзя терять время, государству нужно прямо сейчас частично выделять средства хотя бы для обеспечения того же прохождения отопительного сезона. Возможно, это не самое рациональное решение, так как военные действия могут вернуться на черниговское направление и привести к повторным разрушениям. Теоретически нужно дождаться окончания войны, разработать качественные технологичные проекты, но потом уедут люди и этим "счастьем" будет некому пользоваться.
Разрушенные жилые дома в городе Чернигов. Фото: "Страна"
— А как вам сейчас помогает Кабинет Министров?
— Пострадавшие от российской агрессии города ждут от КМУ регламент оценки потерь. Надо дать людям ответ по процедуре и срокам — когда выделят средства, либо построят жилье. Это серьёзная проблема, и она закончится революционными процессами. Люди ждут денег от государства и тут ничего другого не прокатит. Плюс у нас колоссальная проблема с расчётами городских теплогенерирующих субъектов за газ. В Чернигове сегодня почти нет работающего бизнеса, соответственно, нет поступлений в бюджет. Заплатить разницу в тарифах генерирующим объектам, а также за газ – нечем. Мы не можем выдержать регламент меморандума наравне с другими городами.
— Разве меморандум не планируют пересматривать с учетом войны?
— Его логика остается, цены будут такими же (а значит и потери черниговского бюджета для выполнения этого меморандума должны быть самые большие из всех городов Украины) — это предварительное решение. Соответственно, разницу в тарифах нужно покрыть. Но у нас для этого нет даже гипотетической возможности. Плюс есть инфраструктурные проблемы. Поскольку это связано с отопительным сезоном и затрагивает интересы двух сотен тысяч людей, нужно рассматривать все эти вопросы на уровне профильных министерств и государства.
— Как планируют восстанавливать жилье в Чернигове?
— Здесь люди хотят слышать четкие алгоритмы, сроки, процедуры и суммы. Иначе последствия могут быть разными: у кого есть, за что жить за рамками города – планируют жизнь там. У кого такой возможности нет, могут прийти под властные кабинеты и требовать деньги. У нас 10 тыс. квартир, не подлежащих возобновлению. Если посчитать, что средняя площадь составит 50 квадратных метров, а себестоимость строительства 1 м кв. составляет около 16 тыс. грн., то одна квартира обойдется в 800 тыс. гривен. Соответственно 10 тыс. квартир — это 8 млрд грн. И это колоссальная проблема, которая несопоставима с возможностями городского бюджета. Плюс частный сектор — это 5-6 млрд грн., ещё 2-3 млрд грн. необходимо на ремонт жилья, которое можно возобновить.
— То есть, суммарно выходит около 16-17 млрд гривен только на строительство и ремонт квартир и частных домов. Плюс еще минимум 20 млрд гривен на восстановление инфраструктуры.
— А 36-37 млрд грн. – это проблема, которую мы не решим без помощи государства. Поэтому показывать тренд по возобновлению инфраструктуры нужно уже сейчас, а также принимать закон по стимулированию работы бизнеса в таких городах как Чернигов.
— Что вы имеете в виду?
— Хотя бы экономические преференции. Если есть резонные возражения по страхованию, тогда должно быть хотя бы что-то, что будет сдерживать здесь бизнес. Рынок меньше, риски больше, все экономические условия хуже. Даже плата за транспортировку газа и электроэнергии вследствие малого объема прокачки газа и потребления электроэнергии существенно выше, чем в других областях. И бизнесу, который и так здесь еле живой, на голову вдобавок падают существенно большие чем в промышленно развитых городах затраты по поставке газа, электроэнергии. Я положил больше 6 лет жизни на развитие города и не хочу после войны его потерять, так как из цветущего и развивающегося, пусть и небольшого областного центра, очень быстро можно превратиться в угасающий городок депрессивного региона.
— В момент начала войны из Чернигова была эвакуирована часть промышленных предприятий. Каким образом это повлияло на численность населения?
— Минимально в городе оставалось по состоянию на 20 марта 67-69 тыс. людей. Численность мы смотрели в программе Минцифры, которая отслеживала перемещение по всем мобильным операторам.
— Сколько людей в городе на сегодняшний день?
— 175 - 180 тыс. жителей, почти в три раза больше.
— Что нужно сделать, чтобы люди начали возвращаться в город? Восстановить жилье, что еще?
— Да. И второе – это безусловно рабочие места и развитие бизнеса. В этом направлении было очень много постановлений. Я публично обращался, чтобы Кабмин исправил некоторые ошибки. Например, было постановление о выплатах переселенцам, которых приютили семьи на западе Украины. На взрослого полагалось 2 тыс. грн., на ребёнка и на инвалида – по 3 тыс. грн. Но для этой же категории людей, потерявших квартиры, но которых приютили в Чернигове, компенсация не положена, так как на территории города ещё шли боевые действия. Кроме того, от 20 марта было постановление №332 о выплате помощи на проживание внутренне перемещённым лицам - о получении помощи внутренне перемещёнными лицами, которые вернулись на постоянное место жительства, но у которых разрушено или непригодное для жизни жилье. То есть, это как раз наши горожане, которые вернулись или не выезжали. В итоге в постановлении это учли. Они исправили этот момент спустя 26 дней, а уже 457 постановление учло это. Кроме того, хотели выплачивать 2-3 тыс. гривен на проживание внутренне перемещенных лиц, но исправили на то, что выплаты получают люди, которые утратили жилье и находились в городе.
— Какие постановления не исправляли?
— Например, 457 постановление, предусматривающее разовую выплату лицам, которые живут в деоккупированных населенных пунктах. Но в этот список не включен Чернигов, который был в полном окружении. Выходит, нам нужно было впустить русских, чтобы получить компенсацию?
— Получается, и для Николаева таких выплат тоже не будет?
— Да. Все это вопросы справедливости. Ещё одно 367 постановление, которым ограничивается термин подачи заявок (до 31 марта) на получение 6,5 тыс. грн. в рамках "еПоддержки". У нас до этого времени не работала связь, не было интернета, никто физически не мог обратиться в "Дию". Сегодня мы просим пролонгировать действие выплат хотя бы до 15 июня, чтобы люди смогли подать заявку и получить деньги. Это десятки миллионов гривен, которые придут в город. Или ещё одно очень важное направление - выплаты компенсаций работодателям 6,5 тыс. грн. за каждое трудоустроенное лицо из числа ВПЛ.
— Иными словами, если сотрудник выехал из Чернигова во Львов, вслед за ним 6,5 тысяч гривен начисляются на поддержку предприятия, которое его трудоустроило.
— Конечно. Но если наше предприятия, которые имеет врага в 70 км от границы, возобновляет работу, ему ничего не положено. В простых и понятных на первый взгляд постановлениях есть ошибки. И поэтому получается, что бюджеты городов западной Украины "пухнут", а у нас разрушена инфраструктура, пострадали люди и часть черниговцев и черниговский бизнес недополучают помощь.
— И предложенные вами правки пока не вносят?
— Опять-таки, без политики. Я писал в Минсоцполитики и просил о справедливом распределении государственной помощи соответствующим категориям граждан в определенных ситуациях. Надеюсь, что указанные постановления будут скорректированы. А для города это десятки миллионов гривен, которые через людей придут в городскую экономику. Такая же проблема будет в городах, которые находятся в непосредственной близости к агрессору. Например, Николаев и Харьков.
— Вы не пробовали объединиться с этими городами и лоббировать данные нормы?
— Оперативная обстановка у всех городов, а значит и приоритеты разные. Сегодня мы можем более-менее спокойно жить, а Харьков и Николаев русские активно обстреливают. Неудобно в таком положении отвлекать своих коллег менее значимыми для них сегодня вопросами. Тут должна работать АМУ.
— В Чернигове до сих пор действует круглосуточный запрет на алкогольные напитки, в то время как во многих городах это ограничение сняли. Почему у вас до сих пор запрет?
— Вопрос не ко мне, а к военной администрации. При этом количество отравлений, самогоноварения и сбыта нелегального алкоголя на фоне алко-запрета растет. Некоторые люди заказывают спиртное по интернету, а кому это не подходит – ездят в Славутич и абсолютно спокойно его покупают. Другие травятся тем, что под рукой.
— А какая логика запрета?
— Любой 100%-й запрет нелогичен и имеет ровно обратные от целевых последствия, кто бы ни давал подобные необдуманные команды. Надо посмотреть на исторический опыт других городов и стран и немедленно отменить это решение. Запрет приводит к абсолютно обратному результату – снижает налоговое поступление от акциза, создает серьезные проблемы для бизнеса, подстегивает к нелегальному производству алкоголя. Одно из самых негативных последствий – люди пьют антисептики и другие жидкости, в результате чего попадают в больницу со страшными отравлениями.
— До войны у вас были достаточно натянутые отношения с Офисом президента. На вас завели уголовные дела. Что изменилось сейчас?
— В мирное время действительно завели на разные городские управления и их подрядчиков огромное количество надуманных уголовных дел. Есть наши небезосновательные предположения о давлении на экспертов, которые делали экспертные заключения. У нас до сих пор арестованы отдельные улицы даже после того, как по ним каждую ночь ездили танки. Явное политическое преследование. При том ГБР — это институция, которая осуществляла политическое преследование. Мои аргументы просты и понятны всем черниговцам — у нас в городе одни из самых качественных дорог в сравнении с любым областным центром. Денег в бюджете в расчете на душу населения точно меньше, чем у других областных центров. А дела по развитию города до войны обстояли точно не хуже, чем у других городов. Значит, что-то не так с причинами возбуждения этих уголовных дел. Обращаюсь к Офису: возможно прежде, чем топать ногами и впадать в гнев, стоит поговорить?
— Вы пытались поговорить?
— Пытался. Но со мной никто никогда не разговаривал. Я уверен, что если бы мы просто все обсудили, то я бы смог объяснить причину несогласия с меморандумом.
— Вы считаете, что причина уголовных дел только в том, что вы не подписали меморандум?
— Первая причина — Виталий Кличко (Атрошеко до последнего времени считался соратником Кличко - Ред.). Вторая, наверное, заключается, в том, что я "осмелился" в демократическом государстве публично критиковать этот меморандум, как абсолютно безграмотно составленный документ. Этот меморандум работает несправедливо по отношению к Чернигову. У нас НДФЛ исторически расщеплялся так: 60% оставалось в городе, 25% – в государстве, 15% – в области. Президент абсолютно правильно сказал, что нельзя повышать тарифы. Но инструмент, как это стоит сделать, выбрали некорректно. Я с этим не согласился как мэр города, который из-за меморандума несправедливо теряет больше других городов.
— Так что с уголовными делами?
— Неоднократно звучало о прекращении всех уголовных преследований. Время покажет, важно ли слово президента для этих структур. Это нездоровые вещи, которые точно не консолидируют власть и общество, не приближают нашу победу и идут вразрез с позицией президента.
— Владимир Зеленский жал вам руку, вручал орден за мужество. Вы так и не поговорили?
— Я встретился с Президентом. Это была короткая, но очень теплая встреча. Мы пожали руки. Я сказал ему, что "искренне сочувствую той ноше, которая свалилась на его плечи" и что "он может рассчитывать на мою помощь и поддержку в любом вопросе, в котором я буду в состоянии помочь и поддержать".
