Национализм может быть огромным. Но великим – никогда. Эти слова принадлежат польскому писателю и философу Станиславу Ежи Лецу. Справедливость их целиком подтверждают нынешние драматичные события в диалоге между Варшавой и Киевом.
Лобовое столкновение двух национализмов нанесло болезненные раны отношениям, которые большинство людей по обе стороны Западного Буга за последние тридцать лет привыкли считать примером нерушимой дружбы. Серия взаимных выпадов и уколов, венцом которой стал польский закон "о запрете пропаганды бандеризма", грозит надолго превратить Польшу и Украину если не во врагов, то, по крайней мере, в недругов.
И дежурные слова политических лидеров в обеих столицах о "сохранении партнерства и взаимной поддержки" никого не вводят в заблуждение. Корни нынешней напряженности – в принципиальной несовместимости двух националистических курсов, взятых почти синхронно на вооружение и Польшей, и Украиной.
Тем более, что речь идет о народах с очень непростой общей историей. Понять глубину проблемы помогает взятое вчера в Варшаве интервью у автора нашумевшего польского закона, депутата Сейма от партии Kukiz’15 Томаша Жимковского.
– Почему вы выступили автором поправок к закону об Институте национальной памяти в части наказания за так называемую "пропаганду бандеризма"? Ваша семья как-то пострадала от рук УПА в годы войны?
– Сам я родом из центральной Польши, но заняться этими проблемами меня заставили многочисленные обращения семей тех, кто стал жертвами этнических чисток в восточной части страны. Большое число людей в Польше до сих пор волнует эта трагедия. По моей информации, более 100 тысяч поляков погибли. Пострадали не только поляки, но и чехи, словаки, евреи, армяне, а также сами украинцы. Все они стали жертвами преступлений украинских националистов в период с 1925 по 1950 год.
Резня на Волыни в 1943 году была инициирована УПА и ОУН Степана Бандеры, и только 10% людей, причастных к этим преступлениям, не были связаны с этими организациями.
– Вы ожидали, что ваш законопроект спровоцирует настоящий кризис в двусторонних отношениях?
– Кризис, по сути, уже был давно. Он проявлялся в установке в Украине памятников Степану Бандере, наименованию площадей в честь Шухевича, Коновальца, прославлении УПА, что в польском обществе однозначно воспринималось негативно. Это и вызвало кризис. Польша долгое время вела себя пассивно в этом вопросе. Мы очень хотим дружить с Украиной, украинцев воспринимаем как своих братьев и дружественный нам народ.
Однако нельзя закрывать глаза на пропаганду агрессивной идеологии, в основе которой, в том числе, призывы к уничтожению поляков, а также других народов, которые не вписывались в мировоззрение, продиктованное взглядами Донцова (Дмитрий Донцов – идеолог украинского интегрального национализма первой половины XX века. - Прим. Ред.) и позднее Степана Бандеры. Мы не хотим мести, мы не хотим наказания еще живых участников тех трагических событий. Мы только хотим как Польское государство, чтобы на территории нашей страны не героизировались те, кто совершал эти страшные преступления. Напомню, что большинством погибших были безоружные женщины и старики, а большинство мужчин либо погибли во время войны с Германией, либо ушли в партизаны Армии Крайовой и воевали с немецкими оккупантами или советскими войсками. Жертвами этнических чисток становились в основном беззащитные женщины и дети.
Я удивляюсь некоторым людям в Украине, некоторым, потому что это лишь небольшая часть украинского общества, которая отвергает доказанные факты по событиям на Волыни. Хотя и считаю, что эту страницу истории нужно перевернуть и идти вперед. Мы не должны лишний раз ворошить эту тему, но мы также не можем жить во лжи, потому что это самое худшее, что и вызывало конфликты между нашими странами.
– Критики вашей законодательной инициативы утверждают, что ее принятие играет на руку России. Что вы ответите на такие претензии?
– Считаю, что пропаганда бандеровской идеологии и их позорной истории действительно играет на руку Российской Федерации. Украина оказалась под влиянием идеологии, которая берет свое начало в нацизме, ведь не будем забывать, что изначально Степан Бандера хотел построить независимую Украину под протекторатом Третьего рейха. Мы этим законом вводим уголовную ответственность для тех, кто отрицает преступления формирований, которые сотрудничали с немецкими оккупантами. Здесь в Варшаве были отряды украинцев, которые по команде немцев участвовали в пацификации (репрессиях. – Прим. Авт.) жителей нашей столицы.
Для России выгодно, чтоб Украина была инфицирована вирусом бандеризма, что делает ее неприемлемой для остального мира и, особенно, западного мира. Проведение маршей, факельных шествий, исторических реконструкций, в которых участвуют украинцы в форме СС, – все это отдаляет Украину от Запада и делает невозможной ее интеграцию в западный мир.
– Принятым польским парламентом законом вводится ответственность для тех, кто публично заявляет о причастности поляков к Холокосту. Этот пункт вызвал негодование США и Израиля. Как бы вы ответили на эту критику?
– Никто не отрицает, что были отдельные поляки (как были такие люди в те годы и среди любого другого народа в оккупированной немцами части Европы), которые за деньги доносили немцам на своих соседей-евреев и тем самым становились соучастниками Холокоста. Никакой закон не запрещает историкам изучать и предавать огласке такие факты. Отдельные граждане Польши того периода действительно виновны в этом страшном преступлении.
Другое дело, когда речь идет о якобы коллективной вине всего польского народа или Польского государства. Напомню, что представители тогдашнего политического руководства Польши первыми стали сообщать участникам Антигитлеровской коалиции о массовом уничтожении евреев на территории нашей страны. Они обращались к президенту США Франклину Рузвельту с призывами разбомбить концлагеря и железнодорожные пути, по которым шли «эшелоны смерти». Наш закон ровно об этом – что нельзя всех поляков без разбору причислять к участникам Холокоста. Никто не запрещает исторические исследования и культурные мероприятия (например, театральные постановки), в которых в центре внимания преступления отдельных индивидуумов. Но не огульное обвинение народа в целом.
– Будут ли положения закона применяться в отношении действий, совершенных на территории Украины?
– Речь идет о применении норм закона к деяниям, совершенным на территории Республики Польша. В Варшаве, Вроцлаве, Люблине были примеры пропаганды бандеровской символики (например, красно-черных флагов) манифестаций с портретами Бандеры, использования символики различных организаций украинских националистов. Польское общество на такие инциденты реагировало крайне негативно. И это сделало необходимым внесение соответствующих положений в польское законодательство.
На самом деле еще в прошлом году был принят закон, который ввел в Уголовный кодекс ответственность за пропаганду тоталитарных идеологий, к которым можно отнести и бандеровскую идеологию. Но это касается не только таких организаций. В Польше были и свои организации, пропагандирующие тоталитарную идеологию.
Сейчас мы лишь дополнили это вопросами отрицания Волынской резни, полагая эту тему одной и ключевых для польских институций, занимающихся защитой и изучением национальной истории и национальной памяти. Точно такой же институт действует и в Украине.
