Еще пять лет назад бизнесмена Геннадия Корбана называли одним из "людей олигарха Коломойского", который делал для него много важных вещей: расширял его бизнес-империю, управлял обладминистрацией Днепропетровской области, руководил партией УКРОП.
Политика и деньги поломали их отношения, и в 2016 году они разошлись. Корбан улетел в эмиграцию, обвинив Коломойского в предательстве. А Коломойский после победы Зеленского вернулся в Украину. Сейчас они оба на родине. И если пару лет назад боролись вместе против Порошенко, то сегодня выходят на тропу войны друг против друга. Корбан является одним из основателей партии "Пропозиция" и поддерживает на выборах мэра Днепра Бориса Филатова, а Коломойский влияет на "Слугу народа" и параллельно раскручивает свой политпроект – партию "За майбутнє".
В эксклюзивном интервью "Стране" Корбан впервые рассказывает историю их раскола, кто кого посылает на "котлетных вечеринках" и какой олигарх сейчас лучший друг президента Зеленского.
– Всю неделю соцсети и журналисты обсуждают интервью экс-главы Офиса президента Андрея Богдана Гордону. Богдан был вашим адвокатом, вы хорошо знаете этого человека. Смотрели интервью?
– Не смотрел. Отдельные выдержки. Пять часов. Лень тратить время. Честно говоря, я ожидал компромата и остроты. А, я так понял, там одни эмоции и сопли.
– По сути. Богдан обратился к Зеленскому с предложением перейти от парламентско-президентской модели управления к парламентской. Как вы относитесь к этой идее?
– Прекрасно. Тем более, что я был одним из первых авторов этой идеи. Богдан, как и многие другие, это слышал от меня еще в 2014 году. Президент выполняет абсолютно представительские функции, как это происходит в Германии или в Израиле. Там президент награждает и посещает дипломатические мероприятия. Парламентская модель для Украины наиболее эффективная. Мы много раз говорили на эту тему. Эту мысль Андрей подслушал у меня, точно так же, как и Коломойский. Сейчас украинское общество приходит к этой мысли, и многие начали говорить об этом вслух. Проблема заключается в том, что каждый новый президент со своей командой начинает под себя менять законы, корректировать Конституцию, поэтому не достигает результата. Украина очень разная, она хуторянская. Парламентская модель управления – это своего рода горизонтальная связь между хуторами. Представителям хуторов в парламенте будет проще решать проблемы между собой, чем через президента. А премьер-министр при такой модели – консенсусная фигура.
– Сейчас время изменилось. Насколько мы приблизились к реализации этой идеи?
– Сейчас это актуально как никогда.
– А как это можно воплотить в жизнь? Что для этого необходимо? Воля президента или парламента?
– Если бы Зеленский пришел к власти и сказал: "Я буду последним президентом в этой стране. Украине нужна парламентская модель, которая кардинально изменит правила игры". Но недавно он непрозрачно намекнул, что одного срока ему недостаточно. Я, честно, не понимаю, что с ними происходит, когда они туда приходят. В обычной жизни они все хорошие и прекрасные люди, а как только переступают порог Банковой, моментально мутируют.
Возможно, потому что чувствуют полноту единоличной власти. И уже скоро становятся заносчивыми, обидчивыми, высокомерными, невосприимчивыми к критике.
– Это вы сейчас о Зеленском?
– Обо всех президентах и о Зеленском в том числе. Он совсем не подавал таких сигналов, когда шел к президентству. Сейчас мы видим обидчивого, заносчивого, высокомерного и злопамятного человека. Уверен, проблема не в личности. Проблема в кресле. Государственные вопросы не должны решаться через личное восприятие. Это деструктивно. А вот в парламенте все в равном статусе – независимо от фракции.
– Почему у нас тогда до сих пор не парламентская республика?
– Никто не готов отказаться от такой власти. Но процесс запущен, хотят они того или нет. Чтобы перейти к парламентской модели, должна произойти полная десакрализация власти президента. Что и происходит сегодня на наших глазах. Президент и его окружение сами десакрализируют этот пост. Когда терпение лопнет у всех, кто-то выйдет и скажет: "Хватит. Давайте что-то менять".
– Богдан помимо перехода к парламентской республике предлагал расширить и углубить децентрализацию, приводя в пример при этом, что характерно, Германию и США, которые, как известно, являются федеративными государствами. Какая модель для Украины в отношении центра и регионов оптимальна?
– У нас в стране не принято применять слово "федеративное", когда речь идет об устройстве государства. Для Украины ближе всего модель Польши или Италии, где регионы или провинции имеют гораздо более широкие полномочия.
– Вы хорошо знаете Богдана, дружили с ним, имели совместные дела. Как, по вашему мнению, он изменился после того, как стал главой ОП?
– Мы как-то встречались с ним после победы Зеленского. Я дал ему один совет. Он должен со старта определиться, кто он, – вице-президент или серый кардинал. И посоветовал ему быть "серым".
– А кем он стал?
– Ни тем, ни другим. Утро начинал как серый кардинал, а к вечеру становился вице-президентом. И наоборот.
– Как Богдан реагировал на ваши советы?
– Делал вид, что не нуждается в советах. Со временем он стал фамильярен. В манерах появилось хамство и небрежность к людям, гораздо больше, чем раньше. Помню, как Коломойский много лет назад подшучивал над Григорием Суркисом, когда тот был близок к президентам. У него как бы изменилось рукопожатие. "Гриша, а как ты подавал руку, помнишь?" И показывал так, будто протягивал руку для поцелуя. Суркис этот юмор понимал и смеялся. Зачастую власть не только меняет людей, но и делает их немного смешными.
– Так а что Богдан? Он вам руку не так подал?
– Дело ж не во мне. Его фамильярность начала зашкаливать. В том числе и в отношении с президентом. Должна быть субординация. Тем более на людях.
– Так, а можно пример?
– Когда они приехали в Днепр, после знаменитой поездки, в ходе которой заключили пари с Борисом Филатовым, они решили пройтись по набережной. И сделали остановку на ярмарке, где торговали едой, мороженым, сладкой ватой. И вот идут они через толпу людей, и в этот момент Богдан толкает президента в бок локтем и при всех громко говорит: "Вова, давай выпьем пива и сожрем шашлык". А вокруг много людей, журналисты. И как такое терпеть?
– Возможно, из чувства долга, например. Богдан всем вокруг внушал, что это он сделал из Зеленского президента.
– Зеленский все равно бы победил, вне зависимости, был бы с ним Богдан или кто-то другой. Но Богдан так не считал. На этом и погорел.
– В одном из интервью Богдан сказал, что действовал методом "кнута и пряника". И это – одна из немногих работающих конструкций у власти. Поэтому он так себя вел.
– Вряд ли Богдан понимает этот метод. Кнут и пряник применяются одновременно для всех. А не для одних кнут, а для других пряник. Такая методика действует в кругу сотрудников, когда ты поощряешь, но и требуешь одновременно. А как, например, можно применить этот метод, когда имеешь дело с самодостаточными людьми или, например, олигархами? Было бы забавно посмотреть, как он кнутом и пряником забавляет олигархов. Вы знаете хоть один пример?
– Например, Бахматюк находится в эмиграции с подачи Богдана. Куча уголовных дел.
– Бахматюк – это не пример. Скорее это его личный конфликт. Примером могли быть люди из первой пятерки "Форбс". А Бахматюк – это личная история, потому что у Богдана у самого есть сельскохозяйственный бизнес – может, не такой крупный, как у Бахматюка. Налицо явно факт недобросовестной конкуренции.
– В этом же интервью Гордону Богдан похвастался, что идея спора по мосту принадлежит лично ему. Что он нашептал эту историю президенту. Почему так вышло? Что между вами произошло?
– Так бывает.
– Переиначим. В чьих интересах он действовал – Коломойского, Зеленского, или это личная обида на вас?
– Этот вопрос лежит не в политической плоскости, а в эмоциональной. Во время президентской кампании Филатов неоднократно в резкой манере критиковал Зеленского как кандидата.
Помните, я сказал, что Зеленский достаточно злопамятный? Это ведь всего лишь посты в "Фейсбуке". Я даже не думал, что они будут за это мстить. И вы так не думали.
Ведь мы все вместе же долго дружили. И, вы помните, когда меня арестовали, Богдан немедленно откликнулся и стал моим адвокатом. Я помню, как он мчал из Чернигова, делал это абсолютно искренне, без какой-либо выгоды. Я тоже неоднократно участвовал в его судьбе.
– С Коломойским что ли познакомили?
– И не только. Мы с Михаилом Бродским за ручку отвели его (Богдана. – Ред.) к Андрею Клюеву (первый вице-премьер-министр Украины в 2010-2012 годах. – Ред.). В 2010 году, когда Верховный суд рассматривал иск Юлии Тимошенко об отмене результатов выборов после победы Януковича.
Я отрекомендовал Богдана как хорошего специалиста и предложил Клюеву взять его в команду. Он очень хорошо вписался в эту компанию и стал близким помощником Николая Азарова. Вообще-то Богдан быстро переключается на новых друзей. А старые становятся неинтересными. Год назад Богдан назвал президента своим лучшим другом, а теперь мочит его в интервью.
– Выходит, и с вами он сыграл в дружбу?
– Пока эта дружба ему помогала, он дружил. Как только увидел другую дружбу – переключился. И вот он решил сделать новому другу приятно. Поэтому ситуация с мостом была в тему. Для меня это было странно, что он так поступает с теми, кто его туда привел. Это выглядело неприлично. Более того, в канун их визита я встретился с Богданом в Киеве, и у нас состоялся очень неприятный разговор.
– О чем вы говорили?
– Я сказал, что знаю об уголовных делах, готовящихся подозрениях и арестах по городу и по нашим людям. Что все это намеренно фабрикуется. Я потребовал, чтобы он это остановил.
– Что ответил вам Богдан?
– Он начал отмораживаться: "А я здесь при чем?" Тогда я сказал ему, что команды поступают из Генпрокуратуры от Руслана Рябошапки – его человека. Я видел Рябошапку в офисе у Богдана, задолго до их прихода к власти, он там был обычным адвокатом. Я спросил у Богдана, а общается ли Коломойский с Рябошапкой напрямую. Он ответил: "Нет".
У Коломойского есть такая манера: если он знает хорошо человека, то звонит ему напрямую и нарезает задачи. А в этом случае Рябошапка с ним не общался. Это значит, что Коломойский не мог дать такую команду напрямую. Выходит, эту команду дал сам Богдан. И я ему об этом сказал. Он ответил: "Это не я". Это тоже приобретенная манера у Коломойского. Никогда не найдешь крайнего.
Самое интересное, что такую же тактику применяет и Зеленский, чуть что – это не он. И тогда я ему сказал: "Если не Коломойский и не ты, то кто?" И тут Богдан многозначительно показал пальцем вверх – мол, это "первый". Я ему ответил, что понимаю их взаимоотношения. Они меняются часто ролями. Поэтому он лукавит. Он сказал: "Ты же помнишь, что Боря писал про Вову". Тогда я ему ответил: "Смотри, Андрей, я в твоей жизни сыграл немаленькую роль. И даже если у кого-то есть какие-то обиды, ты должен сделать все, чтобы не допустить эту ситуацию".
– Богдан повлиял на процесс?
– Он поступил с точностью до наоборот. Он подталкивал президента на это пари. И когда Филатов разговаривал с Зеленским в троллейбусе, то президент сказал: "Это не я, я никаких команд не давал". То есть такая загадка: Зеленский не давал, Коломойский не давал, Богдан не давал. Тогда кто? После этого мы прекратили общаться с Богданом.
.jpeg)
– Переходим к Коломойскому. Удалось ли вам с ним объясниться после истории, когда вас сместили с поста главы партии УКРОП в период вашего заключения в тюрьме?
– Мне самому было интересно, почему он так со мной поступил. Попытки такого разговора были. Их было несколько. Я был в Израиле, он позвонил, и мы очень сильно поругались. После этого долго не общались.
– Вы стали заложником в отношениях между Коломойским и Порошенко. За что они торговались?
– До конца я этого не знаю, но когда я был в заключении, Коломойский очень активно вел переговоры с Порошенко о продаже 25%-й доли в "1+1". Это была сложная сделка, так как была задействована каким-то образом доля братьев Суркисов. То есть там шли какие-то торги. Возможно, и нефтяные, газовые. Коломойский пытался защитить свои активы, где была госдоля, на которые Порошенко часто накатывался. А в качестве заложника был я. Он вел эти торги через Грановского и некоторых других персонажей. Но что они реально выторговали, я не знаю. Я видел кое-какие показания, сказать чьи, не могу.
– А почему сделка не состоялась?
– Могу только догадываться. Когда ты заложник одной из сторон, то сторона, которая тебя удерживает, имеет позицию силы в переговорах. Моделируем ситуацию: "Я куплю у вас долю "плюсов", но не за столько, а за столько, потому что у меня заложник". Что делает Коломойский? Отвечает: "Заложник? Да мне п@хуй. Он вообще не мой человек и ко мне не имеет отношения. А в качестве доказательства сниму его через пару дней с председателя партии". А сделка не произошла из-за примитивного – не сторговались.
– У вас длительная история взаимоотношений с Коломойским. Вы были из тех людей, которые рейдернули для него часть предприятий и приложили руку к тому, чтобы он стал олигархом.
– Ну почему сразу "рейдернул".
– Вы были участником группы "Приват" и человеком его команды. И разбогатели в том числе благодаря Коломойскому. Надеемся, вы не будете этого отрицать?
– Нет, не буду. Это были длительные взаимовыгодные отношения, которые принесли немаленький заработок. И мне, и ему. Да, я об этом помню. Более того, у него не осталось в окружении людей, которые в состоянии сделать что-то подобное. Я не набиваю цену, но тем не менее.
– Если вы такой ценный, то почему он вас потерял?
– Эта эпоха закончилась. Взаимный интерес пропал.
– Где тот перекресток? Дата, место...
– Мне кажется, я поймал этот момент. Как-то на съезде партии выступил Филатов. И предложил меня сделать председателем партии, это было после скандальных Черниговских выборов. Филатов сказал, что Коломойский "наше знамя", а все остальное сделал Корбан и вообще он наш вождь. Даже мне это резануло ухо. А Коломойского покрутило из-за этого "наше знамя". Он мне звонил и возмущался: "Что он несет? Какое знамя?" Это были не мои слова, но его зацепило.
– Он же не занимался партией все равно.
– Нет, он ее добил окончательно. Он передал УКРОП в руки Палицы, а тот прикончил партию.
– Так раскол произошел еще тогда на съезде?
– Нет, это произошло гораздо позже, в тот период, когда я находился в заключении. Январь 2016 года, после 36-часового судебного процесса судьи Чауса.
– Расскажите коротко об этой ситуации.
– Меня впервые арестовали 31 октября 2015 года, символически в канун Halloween. У Порошенко сорвало крышу на почве взлета рейтинга УКРОПа по стране на местных выборах. Мы взяли 7,5%, что стало неожиданностью даже для меня. Мы тогда находились в жесткой оппозиции к Порошенко. Меру пресечения мне избирали в разных судах – от Чернигова до Печерского суда Киева, который и отпустил меня под домашний арест.
Видать, это не устроило действующую власть, поскольку им необходим был заложник. Поэтому, начиная с 23-24 декабря 2015 года, меня повторно задерживают без всякой причины, хотя я сидел дома с браслетом и меня каждый день навещал полицейский. Три дня судов – и меня помещают в тюремную больницу. У больницы есть единственное преимущество перед камерой СИЗО. К тебе могут проходить посетители. Вы меня навещали. Богдан приходил.
– Давайте ближе к расколу с Коломойским. И что было дальше?
– В один из таких дней я узнал, что Богдан едет в Швейцарию, где в тот момент отдыхали Коломойский и Палица, и вся их компания. Они звонили мне и говорили, мол, Филатов такой-сякой, уехал отдыхать, пока я нахожусь под конвоем. При этом они сами находились на курорте. А Коломойский требовал, чтобы Филатов прилетел к ним и они решили, что делать дальше.
Филатов вылетел. Ему начали промывать мозги, что я должен написать заявление и снять с себя полномочия председателя партии. Филатов мне все рассказывал. Я спросил, для чего это все нужно? Они сказали, что ведут переговоры с Порошенко. И в качестве жеста доброй воли нужно написать это заявление. Тогда они не могли меня снять сами, потому что по уставу партии эта должность жестко зафиксирована на один год.
– А переговоры велись?
– Я же Филатову сказал, чтобы он спросил. Они ему сказали, что переговоры идут. Коломойский о чем-то торговался с Порошенко, но я этого не знал и думал, что меня пытаются искренне спасти. Поэтому и ведут переговоры. Когда после "оранжевой революции" арестовали Бориса Колесникова, Ринат Ахметов был готов платить любые деньги и договариваться, просто, чтобы его друга и соратника вытащить из тюрьмы. Я считал, что Коломойский тоже готов – все-таки 20 лет вместе.
А параллельно я поддерживал отношения со своим другом Бродским, который вел свои переговоры с Администрацией президента, чтобы меня вытащить. Тогда Бродский и Коломойский были в конфликте и не общались между собой. Бродский мне рассказал, что никто не выдвигает никаких требований, о которых говорит Коломойский. И что речь в этих переговорах вообще не обо мне. Я понял, что нужно тянуть время. Каждый день ко мне в больницу приходил секретарь партии Борисенко. Я долго изучал проекты заявления, писал свои варианты, а в конце сказал, что не буду подписывать эту бумагу.
– И что потом?
– Потом меня перевели в СИЗО в Аскольдовом переулке. В камере был маленький телевизор. И вот я сижу и смотрю пресс-конференцию, где Палица и другие соратники говорят, что они в моих же интересах приняли решение освободить меня от обязанностей председателя партии.
– Какая у вас была реакция?
– Я ох@ел. Не верил своим ушам и глазам. Я прекрасно понимал, что Палица и Шевченко – не субъектные люди. Они бы не принимали таких решений самостоятельно.
– А вы пытались поговорить с самим Коломойским?
– Я хотел, когда был в больнице. Говорил с Богданом и слышал, что сидит Коломойский рядом с ним, разговаривает. Я просил передать ему трубку. Но он не захотел разговаривать.
– Почему не брал трубку?
– Просто отморозился. Богдан просто ретранслировал его ответы, так как он со мной не общался. У нас была попытка поговорить позже, но он решил это сделать в неуважительном тоне. Был очень жесткий разговор, в том числе и на эту тему. Он пытался говорить, что якобы договаривался, боролся. Но это не так.
– А почему у Бродского получилось, с вашей точки зрения, а у Коломойского нет?
– Коломойский занимался своими "шкурняками", а Бродский меня спасал, без какой-либо мотивации, только потому что мы друзья. Он ходил, по четыре часа стоял у Порошенко в приемной. Его специально закрывали в комнате без туалета, а Бродский диабетик. Он терпел. Ждал Порошенко, чтобы в очередной раз попросить. Это правда. А Коломойский не предпринял ни одной попытки. Он просто вычеркнул эту историю из своей жизни.
– Вам удалось объясниться позже?
– У нас была встреча в Женеве и в Израиле. Я спросил, зачем он так сделал. У него не было ответа. Я видел, что ему неприятно, но это неприятно заключается в том, что его конфузило, когда я был рядом. Очевидно, мучила совесть. Мы перестали общаться, вот и все.
– У Коломойского другая причина не общаться с вами. Общие знакомые говорят, что он обвиняет вас в жадности и в том, что вы отобрали у него часть активов по Днепру.
– Вы не первые, кто меня в этом обвиняет. Он разными каналами распространяет эту инфу. Якобы я его ограбил. А теперь вдумайтесь: страшный Коломойский, который обчистил "ПриватБанк", "Укрнафту" "Центрэнерго", жалуется всем, что я его ограбил. Нет, вы только оцените – я ограбил самого Коломойского. Эти слухи прежде всего плохо влияют на его имидж.
У нас есть мелкий имущественный конфликт по поводу двух торговых центров и моей доли в УНИАН, которую он украл. А также взаиморасчеты, в том числе по партии, по которым он отказывается посчитаться. Поэтому его версия звучит, как Корбан украл у меня четверть магазина. Но на самом деле конфликт намного глубже. Это предательство.
– У вас много совместного бизнеса с Коломойским?
– При том что мы с ним сотрудничали на протяжении 20 лет, я никогда не заходил с ним ни в какие проекты. Я даже не держал депозит в "ПриватБанке".
– Почему?
– Я видел, как он теряет по дороге своих партнеров. Чтобы с ним вести бизнес совместный, нужно быть рабом, сидеть на "котлетных вечеринках" и выслушивать его хамство. При этом, когда он захочет, что-то даст, а не захочет – не даст. Ты, в принципе, ничем не владеешь. Я видел, как он поступает со своими партнерами, и не хотел быть в таком положении. Палица в своем интервью "Украинской правде" достаточно честно сказал: "Корбан всегда был свободным рейнджером". В отличие от него самого.
– Как вы считаете, Порошенко может вернуться к власти?
– Как президент – нет.
– Он так считает. Активно развешивает свои борды по всей стране.
– Он, безусловно, сохраняет себя в политике. По сути, начал с нуля. У его партии есть рейтинг. Но президентом он больше не станет. Займет ли он какую-либо должность – возможно.
– Какова вероятность того, что он вместе с Турчиновым вернется к власти через очередной Майдан?
– Страна устала от "майданов". Люди научились электорально управлять политиками и менять их. Это показал Зеленский на выборах 2019 года.
– Насколько велика вероятность, что Зеленский сложит полномочия досрочно?
– Такая вероятность есть. Он не справляется. Видно, что по-человечески ему сложно. Представьте, в каком мире он живет. Он просыпается, идет чистить зубы, смотрит в экран телевизора, а его уже лупят с утра со всех сторон. Для него, как для актера, привыкшего к славе, это тяжело пережить. Есть вероятность, что он плюнет на все и уйдет.
– Как вы считаете, за чей счет предвыборная кампания "Слуги народа", борды, штабы, ролики, зарплаты "в конвертах" для народных депутатов? Это Коломойский?
– Уверен, что нет. У него свой проект. Думаю, что это люди из первой пятерки списка "Форбс".
– Ринат Ахметов?
– Возможно, он тоже помогает. Он друг всех президентов. В этом нет ничего плохого, он прагматично к этому подходит. Ахметов понимает, что всем президентам нужно плечо серьезных людей. В данном случае он его подставил Зеленскому.
– Выходит, деолигархизация у нас в стране не произошла?
– Она не то что не произошла. Олигархизация стала более изощренной.
– Ну, а хотя бы на свою партию "За майбутнє" Коломойский дает деньги?
– Конечно. Палица не потратит даже десять своих копеек. Все финансирует Коломойский.
– Верится с трудом, потому что у Коломойского есть жесткие ограничения по расходам, наложенные международными судами. А партия – это дело недешевое.
– Вы его недооцениваете. Есть масса операционных бизнесов, а также управление госактивами, которые дают неплохие дивиденды и направляются на финансирование "За майбутнє" Коломойского. Только те, кто берут эти деньги, вскоре сильно пожалеют.
– А зачем Коломойскому эта партия – попытка создать нового президента или обезопасить себя перед американским судом?
– Для Коломойского президент Зеленский и его партия "Слуга народа" – вчерашний день. Он на них смотрит, как на бросовые акции, которые упали в цене и продолжают падать каждый день. У него есть жизненные интересы, связанные с преследованием за рубежом. Поэтому он инвестирует в новый политический проект, чтобы закрепиться на будущее.
Помните, когда Зеленский и его партия пришли к власти, не было ни дня, чтобы Коломойский не давал бы интервью. Всем дал, кроме вас. Казалось, что он главный бенефициар проекта. К его офису на Владимирской выстраивались очереди из посетителей. Поговаривают, что даже покойный Патон к нему приезжал. Мне стало смешно, когда я это услышал. Его воспринимали как папу этой истории. Как с УКРОПом. Только здесь чуть поуспешнее.
– "За майбутнє" – это единственный сейчас политпроект Коломойского?
– Сейчас да. Он выстраивает свое собственное "За майбутнє".
– Не обижайтесь, но их кампания выглядит побогаче.
– Они вообще побогаче. У них под управлением находятся лакомые госактивы: "Центрэнерго" и "Укрнафта".
– По вашей оценке, во сколько обойдется избирательная кампания "За майбутнє" Коломойскому?
– Около 40 миллионов долларов. УКРОП тоже стоил немало, но не так, конечно.
– А сколько стоил УКРОП и что входило в эту сумму?
– УКРОП ему обошелся в половину от этой суммы. Сюда все входило: люди, штабы, реклама, продукция, радио, агитаторы, зарплаты.
– Кампания уже идет полным ходом, появились первые рейтинги, которые дают возможность строить планы по будущим коалициям. С кем "Пропозиция" может войти в коалицию? Будет ли это "Слуга народа", БПП или ОПЗЖ?
– На уровне местных советов не существует формальных коалиций, есть неформальные. На текущий момент рейтинг "Слуги народа" в Днепре очень низкий. Сегодня он пал до 14%. Останутся ли они игроками, не знаю.
– Так с кем вы будете объединяться?
– Подход будет очень прагматичный.
– Не исключено, что это будет ОПЗЖ?
– Я многих там знаю. У нас идеологические расхождения, но на гражданах это не должно отражаться. Язык, НАТО не НАТО – это все не повлияет на мост, ЖЭК и канализацию. Чтобы улицы были чистыми, на местном уровне нормальные человеческие взаимоотношения со всеми или почти со всеми.
– Насколько велика вероятность, что Коломойский получит компенсацию по "ПриватБанку"?
– Ему не нужны ни банк, ни компенсация. Он хочет закончить свои судебные тяжбы. Для этого ему нужно, чтобы государство отозвало свои претензии. Но это не состоялось, так как вмешались международные институции. Кому я по-настоящему сочувствую в этой истории, так это братьям Суркисам.
– У них есть шанс вернуть свой депозит, как считаете?
– Сложно сказать. Но мне странно другое. Коломойский, будучи с ними в близких отношениях, не позвонил и не предупредил, чтобы они забрали свои деньги, так как у него проблемы. Он мог так сделать, но не сделал. Наоборот, до последнего всех убеждал не забирать сбережения.
– Они еще дружат?
– Общаются. Не знаю, насколько это тесные отношения.
– Традиционный вопрос года – посадят ли Порошенко в тюрьму?
– А я не считаю, что тюрьма это правильное наказание для Порошенко, равно как и для Коломойского. Для таких людей больнее лишиться денег и активов, чем посидеть в тюрьме. Это будет справедливое наказание.
– Когда вы вышли на свободу, то подписали сделку со следствием, признали себя виновным. Вы не считаете это ошибкой? И если повернуть время вспять, поступили бы иначе?
– Не было другого пути. Когда мои соратники от меня отказались, единственное, что я мог делать – спасать себя. Если бы мне в 2014 году кто-то сказал, что так случится, я бы не поверил, как не поверил бы и в то, что следом за Порошенко меня начнет травить Коломойский.
– А какие были условия этой сделки?
– Три условия. Я должен был взять вину по одному из эпизодов на себя. Выехать из страны. Уйти из политики. И перестать критиковать Порошенко.
– При каких обстоятельствах вы могли бы возобновить свои отношения с Коломойским?
– Для начала мы должны посчитаться. Он должен мне крупную сумму. Учитывая, в каком положении он сейчас находится, мы не скоро сведем этот баланс.
– Вы бывали на "котлетных вечеринках" Коломойского?
– Многократно.
– Они все-таки существуют?
– Каждый день. Для него это обычный ужин, не вечеринка в классическом понимании.
– Опишите, как они происходят.
– У него есть в офисе столовая, где помещается за столом 10-12 человек. Из этой столовой есть выход в рабочий кабинет, где он с кем-то может параллельно встретиться, вытирая салфеткой бороду на ходу. Также есть выход в коридор, откуда повар приносит блюда. Есть бар с напитками. Все очень тривиально. Иногда трапеза начинается днем и до поздней ночи. Все зависит от участников и от настроения.
– А кто участники, если не секрет?
– Там есть завсегдатаи.
– Можете назвать?
– Это близкое окружение. Игорь Палица, Киперман, Миндич, Женя Геллер. А они все находятся там в офисе, кушают и проводят там время.
– Как он себя там ведет?
– День на день не приходится. Все зависит от того, кто присутствует, какие темы обсуждаются. Все гости должны очень четко улавливать настроение. Если хорошее – вечер удался, если плохое – Коломойский может кинуться на любого из них.
– Что значит "кинуться"?
– "Слышь ты, пид@рас. Х@ли ты тут стоишь. Я тебе сказал, сядь, бл@дь, уже". Ну, вот как-то так. Все знают эту манеру. Терпят и тихо его ненавидят.
– А для чего он так делает? Это он так играет?
– Возможно, умышленно унижает. Многие привыкли и относятся к этому очень посредственно. А приглашенные гости вечеринки обычно в шоке, осознавая, что такое могут исполнить и с ними.
– С вами он так себя вел?
– Нет, я слабо себе это представляю.
– А с кем еще?
– С Палицей он так не общается, с Боголюбовым тоже. А что он вытворял, например, с Александром Ткаченко (ранее гендиректор "1+1", теперь министр культуры. – Ред.), словами не опишешь. Посреди ужина может позвонить и по громкой связи, чтоб все слышали и в хамской манере задавать вопросы: "А я сказал так, а х@ли ты это, а не это. Петух штопанный..." Примитивное бытовое хамство. С человеком, который с ним много лет работает. Хочет, чтоб его боялись, или ощущает полноту власти таким образом.
– А были ли те, кто его нах@й послал в ответ?
– Бродский, бывало, мог нах@й послать. Братья Суркисы это делали регулярно. Для Коломойского это холодный душ. Он даже штрафовать их пытался. Например, говорил Суркису-младшему: "Если ты меня посылаешь нах@й, с тебя 100 000 долларов".
– А Суркис?
– А тот ему: "Ты меня хорошо слышишь? Так вот, слушай и считай: "Иди нах@й, иди нах@й, иди нах@й".
