Глава Института национальной памяти Владимир Вятрович объявил, что намерен выпустить комиксы по мотивам революции 1917 года, а также настольную игру.
Это уже вызвало привычный стеб в социальных сетях:
Впрочем, смех смехом, но то, что нынешняя ситуация в Украине несколько, скажем так, напоминает то, что творилось 100 лет назад в Российской империи, частью которой Украина тогда были, сегодня говорят многие.
"Страна" решила вспомнить, как "всходило за кровавой зарёю Солнце правды и братской любви", как утверждала популярная среди тогдашних "активистов" песня "Рабочая Марсельеза". Как раз 100 лет назад победоносно завершилась Февральская революция, свергнувшая самодержавие и положившая начало нескольким годам войн и смуты.
"У человека с винтовкой другая психология"
Русская интеллигенция встретила войну 1914 года с энтузиазмом. Защищать страну и цивилизацию призывают и монархисты, и кадеты, и октябристы. "Писатели все взбесились", — записывает 2 августа 1914 года в своем дневнике Зинаида Гиппиус, которая вопреки всеобщему психозу сохранила присутствие духа.
Чтобы понять атмосферу 100-летней давности в Российской империи, частью которой в то время была и Украина, достаточно посмотреть, о чем писали лидеры общественного мнения три года назад.
Пройдет всего три года, и поэтесса и культуролог Евгения Бильченко, некогда активистка "Правого сектора", призовет украинскую интеллигенцию опомнится.
"Моё послание снова адресовано украинской интеллигенции, не утратившей остатки здравого смысла, моим коллегам и единомышленникам по кухням. <...> Почему вы боитесь сказать правду? Простую правду о том, что в нашей стране — тоталитарный режим. Тупой провинциальный лживый тоталитарный режим, заинтересованный в том, чтобы длить войну и наживаться на ней.
С утилизацией бойцов ради дешевого пиара. С репрессиями против мирных жителей. С зачистками и бомбежками, на которых гибнут не только сепаратисты, но женщины и дети...
С полным запретом обсуждать тему войны, о которой надо говорить только, что это — "русское террористическое войско". Ни шага вправо, ни шага влево. Полный запрет рассматривать комплексные причины, гибридность, гражданский фактор.
С депортированными (мне довелось случайно — пока что — стоять в их очереди). С темниками. С непрерывной ложью про русскоязычных "агентов Кремля". С чисткой на языковой и политической почве...
Вы не знаете, что украинская власть не хочет мира, и она готова бросить туда сотни ребят, прикрываясь мифами об освобождении и мужестве?", — объясняла свою позицию Бильченко в феврале 2017 года.
Для множества простых людей — и 100 лет назад, и сейчас — эта точка зрения была близка и понятна с самого начала военных действий. Как не хотел воевать обычный мужик в 1914, так не хотел он воевать и в 2014-м.
"— Дядя Федор, с кем у нашего царя война?
— С иным царем", — описывал диалоги между крестьянами Алексей Толстой в "Хождении по мукам".
"Выход был найден: шпионы"
Любопытно, просто поразительно даже, насколько похожи ситуации тогда и сейчас. Просто как под копирку списаны.
"Николай Иванович опять шуршал газетой:
— Эшелоны отправляются на фронт без ружей, в окопах сидят с палками. Винтовка — одна на каждого пятого человека. Идут в атаку с теми же палками, в расчете, когда убьют соседа, — взять, винтовку. Ах, черт возьми, черт возьми!.." — так описывает ситуацию 100-летней давности Толстой.
А таким в 2014 году увидел украинское военное командование Вячеслав Задоренко, глава посёлка Казачья Лопань в Харьковской области на границе с Россией.
"После захвата обладминистрации в Харькове, нам сюда из СБУ звонили: мол, есть информация, что к вам должен приехать поезд с тысячей вооруженных боевиков из России. Так вы там держитесь! В итоге, мы тут сепаратизм сами предупредили: организовали отряд самообороны из 500 мужиков, устроили велопробег с украинской символикой. И только потом в посёлок зашла военная техника и солдаты. В рваных ботинках и ветровках. И мы всем селом собирали деньги, чтобы купить 400 пар обуви и зимние вещи, рыли траншеи и окопы, и кормили военнослужащих".
Армия в то время выстояла, в основном, за счет волонтеров и энтузиазму добровольцев.
Летом 2014-го украинская армия серьезно потеснила сепаратистов, но потом потерпела ряд чувствительных поражений - под Иловайском и Дебальцовым.
Также как и в 1915 году военная удача отвернулась от России. После побед 1914 года - тяжелейшие поражения и отступление по всей линии фронта уже в следующем году.
Палочка-выручалочка, на удивление, и в 1915-1916 годы, и ныне, была найдена одна и то же.
"Поражения на фронте заставили искать козлов отпущения. Выход был найден: шпионы. Началась настоящая шпиономания. Сначала захотели сделать шпионами евреев. Военно-полевой суд в Двинске повесил нескольких "за шпионаж". Впоследствии выяснилось: они невиновны и были посмертно оправданы. Но к тому времени у великого князя Николая Николаевича уже созрел иной план: Главнокомандующий решил поохотиться на дичь куда покрупнее. Возникает знаменитое дело немецкого шпиона полковника Мясоедова. При помощи показаний Мясоедова Николаша добирается до главного своего недруга — военного министра Сухомлинова. В июне он уже отрешен от должности", — пишет историк Эдвард Радзинский в книге "Николай II: жизнь и смерть".
Следующим выбивают из игры "генерал-квартирмейстера Данилова. Это один из талантливейших и злоязычных генералов в Ставке", — продолжает Радзинский.
Пройдет всего 100 лет, и с таким же энтузиазмом украинские политики и сливки общества будут искать "руки Кремля" в штабе украинской армии, в министерствах и ведомствах, в прессе. Вчерашний герой-полковник Безъязыков "становится" агентом Кремля, "диверсанты" охотятся на Антона Геращенко.
"На трон посадят нищего в гноище"
Тем временем, дела в стране идут из ряда вон плохо. И тогда, и сейчас.
И точно так же, как и 100 лет назад, в воздухе витает предчувствие какой-то перемены. О том, что придут батальоны и сметут Порошенко, что власть достанется "черным полковникам" и прочее не говорят только ленивые.
Как происходят такие кульбиты истории прекрасно описал все тот-же Алексей Толстой.
"Жадов подобрал ноги, легко поднялся и зашагал по комнате, едва освещенной сквозь грязные стекла тусклой полосой заката.
— Миллиард людей находится в состоянии военного действия, пятьдесят миллионов мужчин дерутся на фронтах. Они организованы и вооружены. Пока они представляют собою два враждебных коллектива. Но им ничто не мешает в один прекрасный день прекратить стрельбу и соединиться. И это будет тогда, когда какой-нибудь человек скажет тому пятидесятимиллионному коллективу: "Болваны, стреляете не по той цели". Война должна кончиться бунтом, революцией, мировым пожаром. Штыки обратятся внутрь стран. Коллектив окажется хозяином жизни. На трон посадят нищего в гноище и ему преклонятся".
Даст бог, второй раз история не повторится в виде трагедии, а закончится лишь фарсом (который мы наблюдаем уже). Иначе комиксы и настольные игры, которые, надо полагать, будут рисовать 100 лет спустя, будут содержать уж больно замысловатый сюжет.
"Будто уэльсовская анатомистическая бомба лопнула"
Великий киевлянин Михаил Булгаков вспоминает ни много, ни мало, 14 случаев смены власти в одном только Киеве. Причем, после долгой раскачки кульминация последовала весьма скоро и внезапно.
"Легендарные времена оборвались, и внезапно, и грозно наступила история.
Я совершенно точно могу указать момент ее появления: это было в 10 час. утра 2-го марта 1917 г., когда в Киев пришла телеграмма, подписанная двумя
загадочными словами:
— Депутат Бубликов.
Ни один человек в Киеве, за это я ручаюсь, не знал, что должны были
означать эти таинственные 15 букв, но знаю одно: ими история подала Киеву
сигнал к началу. И началось и продолжалось в течение четырех лет. Что за это время происходило в знаменитом городе, никакому описанию не поддается. Будто уэльсовская анатомистическая бомба лопнула под могилами Аскольда и Дира, и в течение 1000 дней гремело и клокотало и полыхало пламенем не только в самом Киеве, но и в его пригородах, и в дачных его местах в окружности 20 верст радиусом, — вспоминал легендарный киевлянин Михаил Булгаков в очерке "Киев-город".
<…>
Пока что можно сказать одно: по счету киевлян у них было 18
переворотов. Некоторые из теплушечных мемуаристов насчитали их 12; я точно могу сообщить, что их было 14, причем 10 из них я лично пережил.
<…>
Достаточно припомнить: немцы, железные немцы в тазах на головах, явились в Киев с фельдмаршалом Эйхгорном и великолепными, туго завязанными обозными фурами.
Уехали они без фельдмаршала и без фур, и даже без пулеметов. Все отняли у них разъяренные крестьяне.
Рекорд побил знаменитый бухгалтер, впоследствии служащий союза городов
Семен Васильич Петлюра. Четыре раза он являлся в Киев, и четыре раза его
выгоняли. Самыми последними, под занавес, приехали зачем-то польские паны (явление ХIV-ое) с французскими дальнобойными пушками.
Полтора месяца они гуляли по Киеву. Искушенные опытом киевляне,
посмотрев на толстые пушки и малиновые выпушки, уверенно сказали:
— Большевики опять будут скоро.
И все сбылось как по писаному. На переломе второго месяца среди
совершенно безоблачного неба советская конница грубо и буденно заехала
куда-то, куда не нужно, и паны в течение нескольких часов оставили
заколдованный город..." — продолжает Михаил Афанасьевич.
Казалось бы, столько лет прошло: много воды утекло, много миротворческих организаций создано, система коллективной безопасности и прочее. Однако они, почему-то, дают сбой.
Хочется верить, что хотя бы Запад, если не мы сами, не допустит повторения 1917 года. В это верили и герои Ильфа и Петрова. Знаменита их фраза: "Европа нам поможет. Запад с нами".
"Очень рискованная политика"
Впрочем, с нами ли он?
— Здесь все люди, у кого ни спроси, уверены, что Румыния, Венгрия и Словакия с радостью разделили бы этот регион. Понятно, что это не может произойти просто так. Но если система коллективной безопасности дрогнет... — рассказывал мне недавно коллега из Ужгорода.
Последние три года соседи, и правда, делают немало поползновений на украинские территории. Пока что все это словесные "вылазки", звучащие из уст радикальных партий. Правда, Польша уже подготовила два иска в суд относительно реституции своей собственности.
Европа же, тем временем, предупреждает о том, что ссориться с соседями — не на руку Украине. Немецкий политолог Андреас Умланд, например, которого цитирует "Зеркало недели", на днях рассказал, почему не нужно героизировать ОУН и УПА.
По его словам, для Киева ставки в вопросе польско-украинских отношений намного выше, чем для Польши. "Польша решила свои проблемы безопасности, она член ЕС и НАТО. Для Украины Польша очень важная страна, как адвокат. И поэтому, мне кажется, что сейчас это очень рискованная политика", — подчеркнул Умланд.
По словам политолога, говоря об ОУН и УПА, в Польше и в ЕС в целом вынуждены учитывать данные о преступлениях данных организаций против гражданских лиц. "У Европейского союза нет каких-то претензий касательно, скажем, убийств советских офицеров, или советских войск (об этом речь не идет), и даже о террористической деятельности в Польше. Речь идет о убитых евреях и поляках, которые были гражданскими лицами, которые не были представителями каких-то империалистических держав".
"История очень богата, и можно брать из нее разные вещи. Сейчас получается так, что есть две внешние политики Украины: есть внешняя политика Министерства иностранных дел, и есть внешняя политика Института нацпамяти, и они не сходятся, это тупиковое развитие, — продолжает Умланд. — И меня тут интересует не столько то, что именно произошло, а каковы эффекты вот этой политики".
Каковы будут эффекты, наверняка сейчас не скажет никто. Но с точностью можно прогнозировать, что развязка обязательно последует. Ибо, как утверждал Антон Павлович Чехов, если в начале пьесы на стене висит ружье, то к концу пьесы оно должно выстрелить. Другой вопрос, в кого и с какой силой?
