У Ницше есть фраза, что кто поднимался горы, тот смеётся над любой трагедией жизни. Особенно смешны трагедии Розенблатов, крысиная жизнь, которая иногда вылазит наружу. Подумайте только сколько крыс окружает нас. Они плетут сети, в которые попадаются миллионы дурачков. Ведь первично не то, что Розенблаты порешают любую аферу, нет. Первично то, что афера является образом мышления, а алчность смыслом жизни. Розенблаты просто ждут очередных алчных дурачков, которые принесут им в клювике десятку, сотку, миллион, миллиард, чтобы потом доить всю жизнь. Это просто казино, где нет выиграша в долгосрочном плане. Но миллионы дурачков уверены, что они умнее системы, что сумеют проскочить, соскочить "до того как". И бежит такой хомяк в колесе зажав в зубах двадцатку, что Катя передаст. Бежит, пока другой хомяк не принесёт тридцатку. Бегут всю жизнь, живут так всю жизнь, растратив ее на крысиную возню, посиделки под шансон и проклятия в сторону "конченой страны". Но конченной ее делают они сами, потому что больше ни на что не способны. За этим стоят сотни лет негативного отбора в ярме, коллективная ответственность деревенской общины при царях, колхозы, жизнь по гудку и смерть под него, нищета материальная порождающая нищету духовную, которая постоянно воспроизводит себя по формуле "дурні бо бідні, бідні по дурні". И это не разорвать уговариваниями, просьбами, мольбами. Это категории слабости. Это разрывается только тогда, когда человек осознаёт, что акт алчности дёлает его конченым, его детей проклятыми, как и эту страну. Когда общество, не все, а осознающая это часть, начнём беспощадно клеймить, не подавать руки, избегать сделок, презирать и беспощадно топить "одичалых", отсекая их той формы выгоды, которая только и делает их жизнеспособными (в форме перманентного перераспределения уменьшающихся ресурсов, собственности), тогда и появится настоящий шанс избавиться от раковой опухоли розенблатов.
